Пасха

Богородица

Татьяна Кирюшатова

Таня притаилась на большой пуховой перине. - Бабушка! – позвала она. – Посиди со мной. - Спи уже, Танечка, – не отрываясь от вязания, ответила бабушка. – Ночь-полночь на дворе. - А мне боязно. Бабушка подошла к Тане и поправила одеялко: - Ну, чего тебе боязно? - Мальчики на улице говорили, что по ночам ходят пугалки в черных валенках и маленьких девочек забирают. - Экие глупые, эти мальчики. Надо же такое придумать. Запугали мою девчоночку. Нету никаких пугалок, Танюша. Выдумка все это. Ложись-ка на бочок, а я в красном углу лампадку поправлю. - В каком углу, бабушка? - В красном. - А почему он красный? - А потому, как самый важный в хате, – ответила бабушка, поправляя лампадку. – Самый важный, Танюша. То-то я его вышитыми рушниками да цветами украсила. Вон глянь, смотрит на нас Богородица, от всех бед, от всех напастей нас защищает, от врагов всех видимых и невидимых. - И от пугалок? – сонно спросила Таня. Бубушка улыбнулась: - И от пугалок. Спи, Танюша. Спи, засыпай под покровом Пресвятой Богородицы. Танюша немного повертелась в постели, поправляя подушку, а потом глаза начали закрываться сами собой. Кто-то погладил ее по голове, прошептав: - Спи спокойно. "Это бабушка, – подумала Таня. – Или… Пресвятая Богородица…" В ту ночь сны ей снились цветные, сказочные и добрые.

Память

Татьяна Кирюшатова

Таня проснулась рано. За окнами едва начало светать, а из бабушкиной комнаты лился свет крохотного ночника. Таня спустилась с кровати,  потихоньку отодвинула дверную шторку, пригляделась. 
Бабушка сидела за столом, чуть слышно всхлипывала, то и дело вытирала со щек слезы.
- Ты чего? – подкравшись к бабушке, спросила Таня.- Ты чего плачешь?
- А это я, Танюша, свого папку вспомнила, – грустно ответила бабушка. – Полезла в комод за документами и вот… Нашла.
На столе лежала маленькая фотография и потрепанный клочок бумаги.
- Что это? – спросила Таня.
- Фотокарточка и похоронка.
- Как это похоронка?
- А это, Танюша, извещение о смерти. Письмо такое недоброе, что, мол погиб ваш солдат в бою за Родину. Папка мой совсем молодой был, а я совсем маленькая, как война началася. В самые первые ее деньки папка и погиб. Только и остались мне в память о нем фотокарточка да похоронка. Как достану их, так слезы  и наворачиваются.

Таня слушала бабушку внимательно, вспоминала, как дедушка ей о войне рассказывал, как дядя Гриша рассказывал и старенькая баба Полюшка.
- Война, Танюша, это очень страшно, - продолжала бабушка. – Упаси, Господь, нас от нее. Упаси, Господь.
Таня слушала и слушала, перебивать не решалась.

- Ой, - спохватилась вдруг бабушка, – что-то я тут расплакалась, всю фотокарточку слезами замочила.
Она вытерла платком слезы, аккуратно сложила похоронку и вместе с фотографией, завернув в белую тряпочку, убрала в комод. 

- Бабушка, - подумав, сказала Таня, – не доставай их больше!
- Кого их?
- Да письмо это недоброе и фотокарточку. Не доставай и о папке своем вспоминать не будешь, и о войне вспоминать не будешь. И плакать не будешь. Не хочу, чтобы ты плакала.
Бабушка замерла, посмотрела Тане в глаза:
- Знаешь что, Танечка, – серьезно произнесла она, – дело ведь не в похоронке и карточке. Дело в нашей памяти о людях близких и родных. А памятью о них, Танюша, нужно дорожить. 
- Как  дорожить?
- Помнить, не забывать. 
- А я о тебе, бабушка, всегда помню. И о дедушке помню. – громко сказала Таня.
Бабушка засмеялась, обняла Таню, расцеловала:
- Дай-то, Бог, чтобы ты нас, Танюша и опосля вспоминала и желательно добрым словом.

Хлеб

Татьяна Кирюшатова

Бабушка отрезала горбушку и протянула Тане.
- Спасибо. – поблагодарила девочка. – Я горбушки ох как люблю.
Бабушка улыбнулась:
- Кто ж их не любит. Глянь, какая румяная. Такого хлеба, как на Кубани, нигде не сыскать. Ты горбушечку-то солью присоли – вкуснее будет. А хочешь, так сметанкой намажь. 
- Нее, я так. – отмахнулась Таня. – Вкусно. Бабушка, а этот хлеб тетя Надя пекла?
- Тетя Надя пекла, тетя Зоя тесто ставила, дядя Петро на мельнице муку молол, дядя Андрей комбайном в поле убирал, а наш дедушка сеял.
- Чего сеял?
- Экая ты несмышленая. Хлеб сеял. Отбирал зерно для посева, почву готовил, удобрял, ухаживал. У агронома работы много.
- Так если бы не наш деда, я бы хлебушка сейчас не ела?
Бабушка засмеялась:
- Не ела б ты его, если б я в магазин не сходила. Кушай на здоровье, Танюша. Кушай.

Ручеек

Татьяна Кирюшатова

- Ручеек-ручеек, погости у нас часок. – Таня звонко смеялась, хлопая рукой по холодной прозрачной водице. – Куда он спешит, деда?
- Куда-куда, а то не знаешь куда.
- Не знаю, – удивилась Таня. – откуда ж мне знать?
- А вот мы сейчас пойдем за ним и посмотрим. Пойдем?
Таня ловко перепрыгивала с камешка на камешек.
Дедушка шел медленнее.
- Ручеек-ручеек, погости у нас часок. – продолжала напевать Таня.
- Некогда ему гостить. Ишь, какой шустрый, все камешки обошел, под бревнышко прошмыгнул и бежит себе дальше.
- Деда-деда. – закричала Таня. – А дальше камыши. Мы через них пойдем?
- Ну, ты ж хочешь поглядеть, куда он так торопится.
- Хочу.
- Ну, так придется, через камыши пробираться. Да ты не бойся, чуть-чуть осталось.
Таня пробралась через заросли камыша и раздвинула руками высокий осот:
- Ой! – радостно воскликнула она. – Ручеек наш прямо в речку.
- Прямо в речку, в Кубань. А потом куда, Танюша? – дед хитро прищурился.- А потом куда?
- Не знаю. – пожала плечами Таня.
- А потом в море.
- В море? – удивилась девочка. – в какое?
- Знамо в какое. – улыбнулся дед. – В Азовское.
- Ого-о. Это же далеко.
- Далеко - не далеко. Это уж как посмотреть, Танюша. Ладно, маши своему ручейку, и пойдем домой, а то бабушка заволнуется.
Дед направился к дому, а Таня еще немного постояла на берегу:
- Пока ручеек. Передай от меня привет Азовскому морю.

Подсолнух

Татьяна Кирюшатова

Подсолнух Таня вырастила сама. Еще весной бросила семечку в лунку под окошком. Семечка проросла. Танюша каждый день бегала смотреть на новые листочки. Поливала из лейки. 
- Вот подрастет и будет ко мне в окошко заглядывать.
- Ну-ну. – улыбался дедушка. – Поглядим-поглядим.

Вырос подсолнух  всем на загляденье.  
- Деда. – досадовала Таня. -  Что он, то вправо, то влево, то прямо. А в окошко ко мне не смотрит.
- Он, Танюша, всегда к солнышку поворачивается.
- Вон что. – Танюша села на лавку рядом с дедушкой. – А я знаю, почему так, деда.
- Это почему же?
- Он на солнышко похож, вот и хочет с ним подружиться. Как думаешь, подружится?
Дедушка засмеялся и обнял Таню:
- Конечно, подружится, моя ласточка. Конечно, подружится.

Кубань

Татьяна Кирюшатова

- Таняша! - позвал дедушка. – Пойдем на речку поглядим.
Они вышли за околицу и спустились с холма.
- Глянь, как разлилась.
- Разлилась, – повторила Таняша.
- Широкая стала, в брод не пройти. А глянь, как несет. Быстро.
- Деда, деда, смотри, дерево плывет.
- Не дерево - бревно сухое, коряга. Снег в горах сошел, Таняша, вот и несет вода все, что на пути прихватит. Течение-то сильное.
- Сильное. Деда, а речка стала грязная.
- Ничего, – ответил дед. – Протечет, да и очистится. Будет снова светлая. Нравится-то речка наша?
- Нравится, – протянула Таняша. 
- Еще бы, – улыбнулся дед. – Это ж наша Кубань-красавица.

Чистотел

Татьяна Кирюшатова

Танюша помогала бабушке дергать бурьян в огороде.
Трава поддавалась легко, особенно если не тянуть за верхушку, а ухватиться у самого корешка.
Таня очистила от бурьяна большую делянку, глянула на свои руки:
- Бабушка! – закричала девочка. – Смотри, руки у меня все желтые.
- А какие ж они должны быть, - засмеялась бабушка, – после чистотела?

Таня мыла руки с мылом, терла их щеткой, вытирала полотенцем и снова намыливала мылом.
- Никак не отмывается, – кипятилась девочка.
- А он сразу и не отмоется, – успокоила бабушка. – Через пару дней сойдет. Такой вот он, чистотел, въедливый.
- Плохая трава! – злилась Таня. – Больше никогда за нее не возьмусь.
- Ох-ох. Трава плохая, – передразнила бабушка. – Трава эта полезная. Не зря же ее чисто-телом назвали. Если на теле рана какая, укус какой или бородавка, чистотел – первое средство. Да и от многих она болезней, Танюша, помогает.
Танюша притихла.
- То-то! – продолжила бабушка. – А ты ругаешься.
- Зачем мы ее тогда всю вырвали? - задумчиво спросила Таня. – Лечили бы ею бородавки всякие.
Бабушка засмеялась:
- Если чистотел не дергать, то без урожая останемся. Куда нам столько, целый огород? Да и бородавок у нас нет.
- Жалко, что у нас их нет, – протянула Таня. – А то бы я их мигом вывела.

Половик

Татьяна Кирюшатова

- Танюша! – позвала бабушка. – Танюша, вон снегу-то сколько. Будем сегодня половички снегом чистить.
Тане бабушкины половички уж очень нравились. Красивые они, яркие, полосатые.
- Бабушка, - Таня хитро прищурила глазки. – А тетя Зоя говорит, что такие половички только у нас в хате и есть. А остальные люди ковры покупили, и пора бы и нам ковры постелить, а половички выбросить.
- Выбросить-то легко, – ответила бабушка. – Только эти половички домотканые. Еще моя матушка их ткала, своими ручками. Как же я их выброшу, а, Танечка?
- Как это ткала? – удивилась Танечка. – Как это своими ручками?
- А вот так. Вечерами. Ниточка к ниточке. На станочке таком.
- А сейчас он где?
- А не знаю где. Станочка нет давно. И матушки моей нет давно. А половички лежат. Летом стирала. А нонче снежком почищу и будут как новые.
- А я тебе помогу, бабушка, – засобиралась на улицу Таня. – Помогу. У нас в хате самые красивые половички. Пусть все так и знают! Самые красивые! Домотканые!

Снег

Татьяна Кирюшатова

- И когда же у нас снег выпадет? – досадовал дедушка. – Ужо середина декабря минула.
- Деда, - попыталась успокоить его Таня, – вон тетя Валя говорит: нету снега и не надо.
- То она по глупости так говорит, внуча.
- Почему по глупости?
- А потому. Озимым без снега никак нельзя. Много снега – много хлеба. А если снегу не будет, то и без хлеба останемся.
Таня отломила кусочек от сдобной булочки с изюмом.
- И без булочек останемся, да, деда?
- И без булочек.
- И без пряничков?
- Экая ты! – не выдержал дедушка. – Без муки останемся. А нет муки – нет ни хлебушка, ни батонов, ни булочек, ни пирожков с повидлом.
- Ох! – вздохнула Таня.
- Не охай, – засмеялся дед. – Даст Бог, не пропадем.
Утром Таня выглянула в окно. На дворе белым-бело. Снег падает и падает белыми хлопьями.
- Деда! Деда! – закричала Таня.
- Чего кричишь, как оглашенная? – сказала ей бабушка. – Дед давно на дворе, дорожки от снега чистит.
Таня быстро накинула пальтишко, натянула шапочку.
- Деда! – выскочила она на крыльцо. – С хлебушком будем! И с пряничками!
Дедушка засмеялся:
- И с хлебом, и с пряничками, и со слоеными пирогами!

Сундук с добром

Татьяна Кирюшатова

У бабушки есть сундук. Красивый такой сундук, с замком. Накрыт сундук красивым рушником. Рушник-то сам белехонький, а по краям петушки красные вышиты.
- Дедушка, - шепчет Таня. – А что в том сундуке?
Дедушка только рукой махнул:
- Ничего особенного. Добро бабкино.
- Какое такое добро? – думала Таня, а спрашивать – не спрашивала.

Однажды бабушка сундук открыла. Таня замерла. Она ведь сейчас добро увидит. Только добра в сундуке не было, а были вещи разные, все аккуратно сложено.
- А где же добро? – удивилась девочка.
Бабушка засмеялась:
- А это что, по-твоему?
- Рушники, да простыни, да наволки на подушки.
- А ну, смотри сюда. – говорит бабушка. – Вот этот рушник моя маменька вышивала, этот - моя бабушка, а ей бы сейчас уж больше ста лет было бы. Смотри, узоры-то какие. Вот шалька. Это крестная вязывала. Морозный был день, все окошки в узорах. Так она, на те узоры глядючи, шальку-то и связала.
Таня молчала, просто смотрела на красивые рушники и причудливую шальку.
Бабушка развернула перед Таней скатерку. В середине скатерки красовался большой  мак, вышитый алыми нитками, а по краям маки поменьше. 
- Красота. – протянула Таня.
- Красота! – отозвалась бабушка. – Эту скатерку я шила, когда сватов поджидала.
- Каких сватов?
- А таких. – засмеялась бабушка. – Которых, твой дедушка привел. Ну, да тебе еще рано про это.
Таня замерла. Бабушка достала кулечек, из кулечка вытащила белую тряпицу. Развернула тряпицу и Таня увидела маленькую рубашечку. Рубашечка была беленькая, а по низку и краям рукавчиков вышиты красные ягодки с зелеными листиками.
- Красиво? – спросила бабушка.
- Красиво! Ответила Таня. - Это же кофточка для моей куколки.
- Эту кофточку для тебя твоя мамочка шила, когда ты еще и на свет не народилась.
- И что я ее носила? – удивилась Таня. – Эту кофточку?
- Носила-носила. – улыбнулась бабушка. Она бережно завернула кофточку назад в тряпицу и убрала в сундук. – Вот такое у меня добро, Танюша. Вот такое.
- Да-а! – протянула девочка. – Добро у тебя самое настоящее. Самое доброе у тебя добро. Самое доброе!

Кулема с вертушкой

Татьяна Кирюшатова

Бабушка с Таней весь день делали пугало. Обычное такое пугало, огородное.
- Поставим в огороде, - говорила бабушка. – Будет нам сорок-белобок отпугивать, а иначе склюют они все наши посевы.
Голову пугалу сделали из старого капронового чулка. Набили чулок соломой – вот и голова. Фломастерами бабушка нарисовала глаза, нос и губы. Из желтых шерстяных ниток сделала волосы и косу сплела. Покрыли голову Таниной цветастой косыночкой. Руки пугалу тоже из чулок сделали. Прикрепили все к деревянной крестовине и в сарафан цветастый нарядили.
- Ну и Пугало. – прыгает от счастья Таня. – Это совсем не пугало. Это девочка-красавица. 
- Ага. – смеется бабушка. – Кулема получилась.
- Имя у нее такое? – спрашивает Таня. – Имя такое?
Бабушка смеется:
- Имя-имя! Пойдем-ка в огород, нашу Кулему устанавливать.

Птицы Кулемы не боялись. Даже воробышки не боялись. А сороки, так те вообще, уселись Кулеме на голову и давай стрекотать.
Таня расстроилась. И бабушка расстроилась:
- Склюют все наши посевы.
- Это все потому, что у нас не пугало получилось, а Кулема-красавица. – рассуждает Таня. – Вот если бы она была некрасивая, птицы бы ее боялись.
- Что ж теперь? Щеки ей, что ли сажей мазать? – спрашивает бабушка.
- Жалко. – вздыхает Таня.
- Эх! – встал с дивана дедушка. – Сейчас я устрою так, что все эти сороки-белобоки будут вашу Кулему бояться.
Дедушка принес из сарая инструмент, щепки да дощечки. Принялся мастерить. Таня с бабушкой сидели тихо, вопросов деду не задавали, не мешали.
- Вот, глядите, что получилось. – наконец-то сказал дедушка. 
- А что это, деда?
- Что-что! Не поймешь что ли? Вертушка это.
Вертушку поставили рядом с Кулемой. Ветерок подует легонько, она вертеться начинает. Не просто вертится вертушка, а треск такой идет, даже в соседнем огороде слышно. 
Все у бабушки в огороде взошло: и огурчики, и щавель, и укроп, и редиска. 
- Хорошие у вас всходы. – говорят бабушке соседи.
- Это потому, что у нас Кулемушка есть. – объясняет всем Таня. – Кулемушка с вертушкой. Красавица наша.

Комбайн

Татьяна Кирюшатова

Сегодня в гости к дедушки пришел дядя Федя. Дядя Федя – комбайнер.
- Ой, как ваша внуча подросла, - сказал он, увидев Танечку. – Держи-ка, детка, гостинец.
Дядя Федя протянул Танечке бумажный кулек с карамельками.
Потом дядя Федя, дедушка и бабушка пили чай и разговаривали, а Таня грызла карамельки да разглаживала на столе разноцветные фантики.
- Дядя Федя, - вдруг спросила Танечка. – А ты к нам на комбайне приехал?
Все засмеялись. 
- Как же, на комбайне. – хохотал пуще всех дядя Федя. – На улице, снегопад, гололед, а я на комбайне.
Танечка сразу и не поняла, шутит дядя Федя или нет.
- А где твой комбайн сейчас? – спросила она, когда дядя Федя перестал хохотать.
- Где-где. В бригаду отогнали, сразу после уборки. Там его починят, почистят, детали некоторые заменят.
Таня подошла к дяде Феде поближе и тихонько попросила:
- А расскажи мне про него.
- Про комбайн что ли?
Таня кивнула:
- Ага. Про комбайн.
- Комбайн, Танюшка, он как корабль. – начал дядя Федя. -  Огромный такой. Садишься в него и плывешь…
- Как плывешь?
- А вот так! Плывешь… А вокруг рожь или пшеница волной ходит, шумит, волнуется. Красотища… Не передать.
Дядя Федя рассказывал-рассказывал, а потом вдруг запел:
«Еду-еду на комбайне, ходит морем рожь, открывай, Танюша, тайну, сердце не тревожь…»
- Какую тайну? – забеспокоилась Таня.
Дядя Федя снова захохотал:
- Да то песня такая, моя любимая.
- А-а-а. – протянула Таня.
- Ага-а. – передразнил ее дядя Федя. – Ты, Танюша, давай-ка подрастай скорее. Как подрастешь, возьму тебя к себе на комбайн. Будешь ты у меня главный помощник комбайнера! Договорились?
- Договорились! – радостно ответила Таня.
Дядя Федя ушел. Таня проводила его до двери, села возле окошка. На улице сыпал снег. Сыпал и сыпал, а Таня смотрела на него и думала: вот вырасту большая и буду вместе с дядей Федей плыть на корабле-комбайне и громко распевать: «Еду-еду на комбайне, ходит морем рожь…»

Новый год с китайской розой

Татьяна Кирюшатова

Перед Новым годом все дороги снегом занесло. Таня, как не глянет в окошко, а снег все идет и идет.
- Дедушка, - жалобно произносит Танечка. – А ты когда за елкой поедешь?
- Ох, - вздыхает дедушка. – Расчистят дороги, так и поеду.  Автобусы-то  в город не ходят, на чем ехать?
Таня заиграется-заиграется, а потом спохватится и бежит к окошку, смотрит, не пустили ли рейсовый автобус до города.
- Ну, все, Танюшка. – вздохнул тяжело дед. – Уже не жди. Будем этот год справлять без елочки. Кто ж знал, что столько снега наметет.

Таня расстроилась, залезла под стол на кухне и стала плакать.
- Эй, ты, ревушка-коровушка, – позвала Таню бабушка. – Нашла из-за чего горевать. Думаешь, без елки Дед Мороз не придет? Придет. Вон в Африке елок совсем нет, так он африканским детям подарки под пальмами оставляет.
Таня заулыбалась:
- Они что там пальмы мишурой украшают?
- Ну, да, – засмеялась бабушка. – На пальмы шары вешают.
Таня снова заплакала:
- А у нас и пальмы нету.
- Тю-ю! – протянула бабушка. – Зато у нас китайская роза есть.

Китайская роза занимала  четверть комнаты. Росла она в большой деревянной кадке. Листья у розы красивые, чуть-чуть резные, а недавно она зацвела красивыми ярко-красными цветами.
Таня оживилась, выскочила из-под стола и побежала к комоду, доставать елочные украшения. Она радостно развешивала серебристые шары, стеклянные сосульки, конфетки в блестящей обертке.
- Деда, дедушка, - звала Таня. – А ты мне лампочки повесишь, чтоб мигали?
- Будут тебе лампочки. – радовался вместе с Таней дедушка.

Замигали цветные фонарики на Таниной китайской розе, заиграли разными цветами стеклянные сосульки, заискрилась мишура, спадающая с ветвей золотистым дождиком. Совсем уж скоро Новый год.
Таня села на стульчик возле окошка и принялась ждать деда Мороза:
- Ох, не обиделся бы, что у нас елочки нет.
- Не обидится, не обидится. – успокаивает ее бабушка. 

Ждала Таня, ждала Деда Мороза и уснула. Уснула и не увидела, как он с подарками пришел, да долго удивлялся:
- Ай да, Танечка, Ай да, умница! Как здорово китайскую розу украсила!

Сирень цветет

Татьяна Кирюшатова

- Дедушка! – ворвалась в комнату Таня. – Сирень цветет.
- Да,ну. – удивился дедушка. – Пойдем, поглядим.
Возле калитки на кустике сирени и впрямь появились зеленые листочки и одно соцветие: робкое, несмелое. Беленькие цветочки еще не совсем распустились. Таня нагнула веточку к себе:
- Смотри, деда.
- И впрямь цветет. 
- А пахнет-то как. Вот понюхай.
Дедушка нагнулся к цветкам.
- Ой, Танечка. – нахмурился он. – Не в радость совсем мне это цветение.
- Почему не в радость?
- А потому как сирень должна в мае цвесть, а у нас нонче середка ноября.
- И что?
- А то, что плохо это. Перепутала она все, горемычная. Не в свой срок зацвела. Осень нынче затяжная, да засушливая. Ведь не дождичка за весь месяц. Снежком-то и не пахнет.
Так недолго нам и без урожая озимых остаться.

Дедушка зашел в хату, а Таня осталась во дворе. Она то и дело наклоняла к себе цветущую веточку, любовалась.
- Можно ее сорвать, да в вазочку поставить? – спросила она вечером.
- От чего ж нельзя. – ответил дедушка. – Погода не устойчивая, глядишь, приморозит ночью, она не выдержит. А в хате поболе ты на нее полюбуешься.

Утром Таня глянула в оконце. Вот уж невидаль: и дождь и снежок мелкий одновременно идут. 
- Зря ты, деда, вчера горевал.
Листики на сиреневом кусточке пожухли, скукожились. А на Таниной веточке все цветочки распустились.  Аромат на всю комнату.